Конец истории и предпоследний человек

Сегодня смотрим -


Очередной фильм-катастрофа, в котором элементы мистики играют такую же важную роль, как и персонаж Николаса Кейджа, пытается зрителей напугать и отвлечь от мыслей о кризисе

Ни то, ни другое фильму австралийского режиссера Алекса Пройаса совершенно не удается. В наши дни стращать публику всего лишь концом света природного, техногенного и даже божественного происхождения наивно как-то, честное слово. А потому ни снятое одним кадром крушение авиалайнера, ни страшная авария в подземке, ни горящий синим пламенем лось не способны произвести должного впечатления на зрителя, видавшего уже не раз и не два все эти виды. Да и не с таких ракурсов. Разве что лося ему еще не показывали, но уж больно он ненатуральный получился у мастеров по спецэффектам – чтоб правозащитники-анималисты не придрались, наверное.

Из всех экранных страшилок «Знамения» (а здесь есть еще одержимая девочка с окровавленными пальцами, белобрысые незнакомцы-молчуны и какие-то загадочные черные камешки) реально ужасен только традиционно унылый Николас Кейдж. Раньше считалось, что как герой боевика он привлекает в залы женскую аудиторию, хотя бы теоретическую способную заинтересоваться жанром экшн, ныне же приходится констатировать, что его потенциальный зритель не столь очевиден. В сорок пять уже приходится возраст чем-то компенсировать. Благо конспирология и нумерология по-прежнему идеально оттеняют обмякший силуэт и растерянную физиономию артиста.

Вот и в «Знамении» (хотя оригинальное Knowing – это скорее «знание») его герой - профессор Массачусетского технологического Джон Кестлер - почти два часа то бродит, то мечется по экрану и с одинаково потерянным выражением сильно постаревшего и пострашневшего лица сначала втолковывает нерадивым студентам, что, мол, все в нашей вселенной происходит случайно, а затем изображает активную работу мозга, старающегося осмыслить подвернувшееся кстати предсказание. Дело в том, что случайная девочка 50 лет назад исписала случайный лист А4 мелкими, но, как выясняется, неслучайными цифрами, а учительница сей документ вместе с рисунками ее одноклассников поместила в капсулу времени – послание счастливым потомкам. И вот в наши дни профессор, приняв вечером на грудь еще один стакан крепкого алкоголя, неожиданно для самого себя обнаруживает, что эти цифры знаменуют не что иное, как все крупные катастрофы последнего полувека, а до конца света осталась всего-то пара дней.

История стара как двухпартийная система в США и могла бы на время отвлечь миллионы тамошних посетителей мультиплексов от печальных мыслей о рецессии, безработице и астрономических бонусах топ-менеджеров, если б не послание, в ней зашифрованное. В «Знамении», на первый взгляд лишенном хотя бы номинальной осмысленности однотипного с ним опуса под названием «День, когда Земля остановилась», к концу вдруг открывается поистине метафизический потенциал. Неприятно поежиться заставляет уже то, что в итоге своих мытарств главный герой (пусть даже и в исполнении Николаса Кейджа) вынужден смириться и признать: чему быть – того не миновать. Как так? С каких это пор? Но по-настоящему шокирует другое. Получив неопровержимые доказательства правдивости предсказания, профессор даже не пытается сообщить о своем открытии в полицию, ФБР или другие квалифицированные органы. А это, уж согласитесь, для социально ответственного голливудского блокбастера дело совершенно неслыханное. Чувство безысходности и открытое неверие в способности властей исправить даже самую сложную ситуацию – нехороший кризисный симптом и знамение новых времен.

Знамение пугающее и радующее одновременно - как все новое и необычное. Возможно, этот мессидж – привет лично от Алекса Пройаса, поставившего между прочим «Ворона», хотя и 15 лет назад. Но, скорее всего, не более чем случайность – итог либеральности новой вашингтонской администрации, халатности сценаристов и пофигизма режиссера, старательно весь этот вздор сваявшего.

А в том, что все это вздор, позволяет убедиться Бетховен, чья Седьмая симфония вдруг прорывается сквозь случайные помехи секунд всего на пятнадцать уже перед самым финалом. И правда, бывают люди, которые знают.