Елена Съянова.Смерть кавалера.

В августе 1766 года во французском городке Аббевиль кто-то осквернил религиозную святыню – крест с изображением Спасителя, в ногах у которого были сложены орудия его казни. Нужно признаться, что всякий раз, проходя по мосту и глядя на этот крест, горожане испытывали неприятное чувство: впечатление создавалось такое, что Спаситель словно бы сам грозил этими орудиями спасенному миру. Но сломанный крест выглядел кощунственно, и горожане возмущались, особенно ярые католики. Мало того, что только что был принят эдикт об изгнании иезуитов, совершенно распоясались всякие писаки-философы, молодежь в кабаках распевает богохульственные песни.., так ещё и это!

Через три дня в Аббевиль прибыл амьенский архиепископ. Крест восстановили, осветили вторично, а неизвестных преступников предали анафеме и осудили на смертную казнь. Велось и уголовное следствие, причем, довольно энергично. Парламент искал какой-нибудь противовес эдикту об изгнании иезуитов, чтобы немного успокоить волнения. И как всегда, в случаях, когда в наказании заинтересована власть, преступник нашелся очень скоро.

Им оказался совсем юный дворянин, по имени де ла Барр. Возвращаясь откуда-то с компанией приятелей, молодой человек не снял шляпы, встретившись на своем пути с процессией капуцинов. В другое время на этот проступок не обратили бы внимания, тем более что шел проливной дождь. Но судья, разбиравший дело об осквернении креста, решил, что грех будет не воспользоваться случаем и не объединить два дела в одно. И вот эти молодые люди, старшему из которых было 20 , а младшему 14, были обвинены. Почти вся веселая компания, правда, успела сбежать из города; арестовали только старшего - де ла Барра и младшего, четырнадцатилетнего. Этого-то оправдали за молодостью лет, а вот де ла Барр, не смотря на отсутствие доказательств и очевидные лжесвидетельства, был приговорен к смертной казни теперь уже земным судом.

Такой приговор вполне утешил обиженных, удовлетворил недовольных. Отличный урок молодчикам, забывшим о святом и вечном! Но, конечно же, никто даже и не подумал, что этот приговор, от которого тянуло душком мракобесия, будет приведен в исполнение. Франция была уже другой; страна адвокатов и философов не могла себе представить, что мальчишке отрубят голову за то, что не снял шляпу перед монахами или разбил крест. Французы с интересом следили за развитием событий, как за занимательным спектаклем, первый акт которого закончился тем, что Парламент отклонил апелляцию де ла Барра о помиловании.

Начался второй акт: в Аббевиль прибыл палач Сансон. «Вот, мотайте на ус, говорили старики молодежи, Какого там теперь этому кавалеру?! Уж страху-то натерпится!» Пошли слухи: якобы де ла Барр, в шутку, попросил палача казнить его одним ударом, не изуродовав. «Он такой красавчик, этот де ла Барр!» - говорили дамы. Несколько знатных особ даже приехали в Аббевиль, чтобы познакомиться с героем событий, когда того, после всего пережитого, наконец, выпустят.

Третий акт ещё больше раззадорил публику. Видимо, власти решили как следует проучить этого красавчика и устроить показательное зрелище для толпы. Де ла Барра с дощечкой на груди со словами «Нечестивец, богохульник и окаянный святотатец» повезли к церкви, чтобы он перед папертью публично покаялся. Юноша отказался, заявив с улыбкой, что невиновен. Затем процессия двинулась к эшафоту. Поднявшись на него, де ла Барр продолжал улыбаться, хотя при виде меча в руке Сансона эта улыбка дрогнула и слегка перекосилась. Тем не менее, молодой человек, по закону жанра, демонстративно протянул руку и попробовал лезвие на остроту. Палач велел ему встать на колени. Кавалер вскинул голову и громко воскликнул, что будет дожидаться смерти стоя. Ему зааплодировали. Толпа на площади затаила дыхание. Многие в этот момент пожалели, что всё так быстро закончится: сейчас объявят, что добрый король помиловал преступника и …

Внезапно над толпой что-то сверкнуло, ослепив зрителей. В следующее мгновение все увидели, как де ла Барр, пошатнувшись, стал медленно валиться. Когда его тело распростерлось на помосте, голова точно отскочила и покатилась. Это палач Сансон нанес удар, позаимствованный у арабов - удар, мгновенно рассекающий шею и позвоночник.

Толпа ахнула, отпрянула, раздались вопли, истерические рыдания, проклятья… Толпа получила зрелище, которого не ждала, не предвкушала, ни коим образом не была на него настроена, и оно вызвало взрыв такого негодования!

Тот, кто летом 1766 года отправил строгое предписание палачу Сансону довести дело до конца, просчитался. Смерть де ла Барра никого не успокоила и не удовлетворила, напротив – возмутила всю Францию.

Впрочем, кто принял это варварское решение – коллективная ли воля Парламента, добрый ли король или серые кардиналы… так и осталось невыясненным. Словно сама Судьба, своею твердою рукой, нанесла очередной удар по подпоркам режима, чей фундамент уже сгнил до самого основания.